Песня «Из неба и воды»
исполнителя Леонид Фёдоров.
Скачать или слушать онлайн

00:00/00:00

Текст песни:

У вас гора. Под ней течёт река. И синь и зелень всё до половины. И над горой легко парят павлины, Как тень, как день и ночь, и жизнь легка. А здесь у нас и небо и земля Всё белое. И мы посередине. Как стая птиц, и ярко белый иней, И бесконечны белые поля. И всё вокруг из неба и воды. И вдоль земли мы струны натянули, И облака звенят, как звонкий улей, Мы видим птиц и ангелов следы. И мы в строю, и здесь, и в том краю, Где ангелы и люди всё смешалось Всё спуталось, сплелось, и оказалось Все рады, все танцуют и поют.

Другие песни исполнителя:

  • (...) вдоль берега шумного моря шел солдат Аз Буки Веди. У него была основная руководящая мысль про орехи. Он шел и шептал песню. Был вечер. Солдат Аз Буки Веди, подходя к жалкому, не освещенному рыбаками, живущими в нем, рыбачьему домику, в котором жили рыбаки, в том случае, когда они не находились в плавании в шумном, черном, каспийском, по существу даже в средиземном, или что то же самое, Адриатическом море, а находились на берегу, то тогда они жили в нем. Их рыбаков было пять человек. Они пристально ели суп с рыбой. Их звали: Андрей, Бандрей, Бендрей, Гандрей, и Кудедрей. У них у всех были дочери. Их звали: Ляля, Таля, Баля, Каля и Саля. Они все вышли замуж. Был вечер. Солдат Аз Буки Веди не зашел в дом к этим огородникам. Он не постучал к ним в дом. Он шел погруженный в свою мысль, основную им руководящую мысль об орехах. Солдат Аз Буки Веди не заметил их рыбачьего дома. Ни их сетей, ни их снастей, ни их дочерей, ни их супа. Хотя он и продрог и все равно надвигалась ночь, но он прошел мимо. Настолько он был охвачен своей основной руководящей мыслью об орехах. Был еще вечер. Аз Буки Веди шел, почти бежал и говорил ореховую песню. Представим себе, то есть мысленно услышим, эту песню. Следует ли из того, что песня названа ореховой, что в ней и должны рисоваться орехи. Да, в данном случае, следует. Далеко не всегда это бывает так, но в данном случае следует. Вот она эта песня. Солдат Аз Буки Веди пел о разнице скорлуп грецкого и американского ореха. Вот что он пел. У грецкого ореха скорлупа Имеет нежный вид. У американского ореха скорлупа Имеет дикий вид. Первая скорлупа прочна, Ясна, сочна,точна. Вторая скорлупа проста, Она как лебедь без хвоста, Откуда эта разница берется, Кто знает тот дерется. Мне грецкий нравится орех, Ведь в нем есть смех. Его скорлупа прекрасна, но мысль о ней напрасна. Есть у американского ореха цвет, может быть этот цвет ему брат. Но где начинается его рассвет, не сказать никому ни вперед ни назад. Откуда эта разница берется, Кто знает, тот дерется. Вот и все что я мог и спел Об их скорлупе кончающейся на эл. Тут, как бы в ответ на эту песню, вспыхнуло освещенное свечой, ранее не освещенное, окно потухшего совсем, навсегда рыбацкого домика. Рыбак Андрей, Бандрей, Бендрей и Гандрей постучал в окно и крикнул солдату Аз Буки Веди: - Ротный командир, любишь ли мир? А рыбак Кудедрей самостоятельно варил и продолжал есть свой рыбацкий суп. Был вечер, хотя и надвигалась ночь. Но что мог ответить Аз Буки Веди, (когд)а он не слышал вопроса. Он был уже очень далеко то них. (И тогда) он внезапно, но не неожиданно, превратился в отца и (...) и сразу спел новую песню. Отец пел. Мать слушала. Отец пел, а мать слушала. Отец пел и мать слушала. Что же она слушала?
  • Небо выпил и с губ сдул Белым лебедем с губ сдул Ночь не движется на посту Камнем в бездну и жаль заранее Встал заранее, устал заранее Тёплое синее море страдания Щёки, щёки горят от пощёчин Плевал на звёзды бесстрашен безжалостно точен Как солнце – злодей, который не любит людей Но люди не спят, люди везде Снова утро, я – бодр, мудр Утро, пудра, я – бодр, мудр А кто не накрашен, бессмысленно страшен Вы село, весело там за рекой Синее, тихое и далеко Там впереди свет, здесь ничего нет Глаза горят, губы парят Обидно от мысли, что всё это зря Каждый несчастный и каждый напрасный Может значительным стать ежечасно Встал, задыхаясь, смахнул слезу Я сам себе горло перегрызу
  • G Глубоко, глубоко G Под землёй руда Em Глубоко, глубоко G Под землёй руда глубоко G Глубоко, глубоко G В колодезе вода Em Глубоко, глубоко G D G В колодезе вода глубоко G Em Глубже того моё горе, G Глубже того... G Em Глубже того мои скорби, G Глубже того... G Широко, широко G Разлилась река Em Широко, широко G Разлеглись луга широко G Широко, широко G Разбрелись поля Em Широко, широко G D G Разбрелись поля широко G Em Шире того свет благодати, G Шире того... G Em Шире того моё счастье, G Шире того... G Далеко, далеко G Убежал мой конь Em Далеко, далеко, G Ускакал мой конь далеко G Далеко, далеко, G Не догнать его, Em Далеко, далеко, G D G Не поймать его, далеко G Em Дальше того моя печаль, G Дальше того... G Em Дальше того моя тоска, G Дальше того... G Высоко, высоко G Залетел сокол, Em Высоко, высоко G Поднялся сокол высоко G Высоко, высоко G Улетел сокол, Em Высоко за облака, G D G Поднялся сокол высоко G Em Выше того моя любовь, G Выше того... G Em Выше того моя радость, G Выше того... G выше того...
  • Жил юный отшельник, он в келье молясь Священную книгу читал углубясь В той книге прочел он, что тысячу лет Как день перед Богом — мелькнет и пройдет И инок с сомненьем стал думать о том, Что тысячу лет не сравнить с одним днем Не верит, в священную книгу глядит И видит, что в келью вдруг птица летит Вся блещет, сияет, и прелесть для глаз Как яхонты крылья и клюв как алмаз Летает, порхает и звонко поет Чуть только схватить, а она уж вспорхнет Она от него, а отшельник за ней И вот он выходит из кельи своей Идет за ограду и полем идет А птица все свищет, как будто зовет На дуба вершину взлетела она И пеньем чудесным вся роща полна Вдруг пенье умолкло, опомнился он Где птичка-певичка? Исчезла как сон Боится, что он опоздал на пути Что к трапезе ждут, и пора уж идти Но вот монастырь, только чудно ему — Ограда не та, недоступно уму За оградой новая церковь вдина Дивился — откуда взялася она Зовет он привратника, смотрить дивясь Откуда здесь новый привратник у нас Премудрый игумен пришельца спросил — Какое ты имя меж братьев носил? Антонием звался в монашестве я При мне был игумен отец Илия Вся браться дивится, по книгам глядят Нашли имена их лет триста назад «Дивен Бог в чудесах!» — так инок повторил И вдруг перед всеми свой лик изменил В нем виден был старец — взор юный угас Пред ним триста лет миновали как час Он пал и молился, три дня протекли Почил он и с честью его погребли Заплакали браться, дивясь чудесам Заплакали браться, дивясь чудесам.