Rap & Hip-Hop на русском языке.
Страница 10

Закаты, рассветы Дышат весной - новый почерк. Мой главный ответ молчит между заглавной и точкой. Ты не видишь огни? Миллионы огней вокруг тянутся к космосу. Тысячи рук ищут тепла, нитью сердцем от сердца, горят как созвездия. И тишина между вздохом часов. Мне она одна в темноте споёт про любовь. Тишина проливается воздухом снов - Там где ты и я дышим ей вновь и вновь. Пески одиночества - пепел, рассыпанный шум под волосами. Шелест деревьев. Ветер вносит в калейдоскоп за твоими глазами. Ты не видишь картин? Сотни тысяч - танцующий круг океана планет, там где тысячи рук ищут тепла, нитью сердцем от сердца, горят как созвездия. Столько лет пронзает необратимостью и тебя и меня. И столько шумных дорог ушло, здесь и еще будет. Раз за разом старались заглушить звуками то что саднит, меняя Невыносимых собственных на шальную выдуманность судеб. И стали глуховаты, да слепы к темному мы, Но за руку с этим ушло нежное, живое и стучащее. То, что так по-детски боится грубой звуковой волны, Так же отчаянно, как мы ненавидим себя настоящими. Но сейчас на этой крыше мы крутим ручки нашего радио, Настраиваясь на самый громкий звук во все времена. Между обратным счетом сердца заполняет пространство оглушающая бесконечная Тишина

24.11.2005 Люди живут, едят, землю каптят, Скорбь приумножают, рожают достойную смену. Плюют на старых друзей. Пребывая в ярости, забывают простецкие радости: Смотреть на море, любить своих ближних, Беречь своих мам драгоценных. И люди порой что-то там размышляют О черте, за которой исчезают любые привязанности. …М-да! Проблем итак по самое горло: Денег нет, кидают дамы, Работа, волчий мир (в котором если ты не волк – волки тебя порвут как грелку!) Но когда ты стоишь и смотришь, Как циничные хлопцы спускают гроб с твоею мамой, Тогда все твои мудреные гипотезы о «жизни после жизни» Разлетаются в труху… И быть там где-то на слуху…Нужда…Карьерные дела, Копейки, объедки, монетки, женские тела… И жизнь-юла предательски мала… И всё настолько мелко…

Ноет ребенок в старой квартире, Тщетно взывает к горнему миру: «Помогите, херувимы, SOS!» А за окном пулеметы стреляют, Новую жатву к рукам прибирает Чёрная. Нынче покос. Горцы вы мои, луковые! Дорожите зёрнами! Вы бы не ссылали всех подряд, Не снимали б с мертвецов наград, Если б знали, что Вы все давно уже мёртвые! Изначально мёртвые! Безнадежно мертвые При живых телах! Плачь, бэйби! Плачь бэйби! Плачь, бэйби. Жди грозу! Плачь, бэйби! Плачь бэйби! Миру насрать на твою слезу! Бреши в солдатах весны кровоточат, В городе Сочи хрустальные ночи: Воистину вечен Освенцим! Огни золотые озаряют Саратов – Костры инквизиторов-дегенератов. Они так хотят согреться. Овцы вы мои, божии! Сладкие мои ироды! Вы б себя не мучили постом, И колен не гнули под крестом, Если б знали, что Вы все давно уже сироты! Изначально сироты! Безнадежно сироты При живом Отце! Пр: т.с. Ноет ребенок в старой квартире. Отчим террористов мочит в сортире, Мамку доедают червяки. И пока божьи мозги на пит-стопе, Бравый вояка с медалью на жопе Фарширует новые полки. Храбрые мои Сашеньки! Нежные мои фюреры! Вы б в полон не брали города, Не пошли б войною никогда, Если б знали, что Вы все давно уже в Нюрнберге. Изначально в Нюрнберге! Безнадежно в Нюрнберге При живых жидах!

По пустырям в кибитке едит ревизор. Живые ждут, В церквАх затихли даже мыши. Трясутся жульманы за занятые ниши. Летает булки всяк расхристанный тризор. Пройдется розгой. И обяжет лбами бить. Пороги Отчие всем прОклятым коленом. Мы — тягловые лошади вселенной. За что Судья тебя, болезного любить. Ты не менжуйся и узечку закуси. В Раю все будет — от гандона до батона. От ЛСД с гавайской розой до кратона. От газенвагена до ангельской Руси.

Мы – люди! Пуп Земли! Венец творенья! И бьют в груди собачьи котяхи! Нередко мы без совести зазренья Ебём блядёжек на Христово Рождество, Потом – грехи замаливаем в храмах. А впрочем на хуй нам и совесть и грехи? Мерзко и гнусно человечье естество И изначально, и бесповоротно. В добре нет правды и спасения ни грамма. Да будет жизнь, двуликие отродья! Живи, цвети до абсолютного нуля, Анальный шарик с дивным именем Земля!

В винном магазине – нету продыху, Нет просвета: ругань, суета. Толокутся в вожделеньи кролики – Седня день рождения Христа. Дьяки в подворотнях пьют с пилатами, Возлагая к лысинам перста. Бабы пахнут водкой и салатами. Седня день рождения Христа. Тумбочки — кумы железноклыкие Под Сердючку скачут тра-та-та, Все – от Адыгеи до Калмыкии Пьют за день рождения Христа! Инженерчик – мымра двухъяичная, В рот усатый жахая полста, Травит анекдоты неприличные. Седня день рождения Христа. Жрут козюльки отпрыски беспечные, Тырят по карманам леденцы, Хныкают от папиной затрещины. «Merry Christmas!» — весть во все концы! Дядя Вова щупает монтажницу – Видимо, всё это неспроста. Веселитесь, бражники и бражницы – Сёдня – день рождения Христа! Тысячи вселенных в танце ляжечном Шмары в дискоклубах создают. А щеглы, прикусывая жвачками, Кровь Христову с бутылей клюют. Старая лежит – еблом в иконушку, Гноем наливается киста, Ждет спасенья старая бурёнушка – Сёдня день рождения Христа. Жрется торт, лакаются красители, За ноль пятью — новая ноль пять. Ждет народ пришествия спасителя, Чтоб потом опять его распять…